Мы сидим говорим с Дарьей Пилюгиной в притворе храма после праздничной Литургии. Она учится на заочном отделении в духовной семинарии, участвует во всех мероприятиях киевской «молодёжки». И вместе с тем её семья — это успешные, состоявшиеся люди, каждый из которых — профессионал высочайшего уровня в своей сфере. Просто ко всем их современным качествам и компетенциям они ещё ходят в церковь.
Именно таких — высокообразованных, мотивированных и осознанных — прихожан в Украинской Православной Церкви сотни тысяч, а то и миллионы человек. И именно им через СМИ государство посылает сигнал «я вас уничтожу».
Почему этот сигнал никого не пугает, собираются ли прихожане защищать свою Церковь и что думают о попытках навязать им другую конфессию — говорим откровенно с Дарьей, чьей позицией и открытостью не перестаём восхищаться.
Ця стаття є українською мовою: Люди, не будьте стадом, не нападайте на своїх
«Пока доходила до храма, я забывала про войну»
«Чтобы по пути в храм умереть — надо заслужить». Эту фразу мне сказала матушка из приходского храма в селе Плесецком, возле Василькова, где бомбёжки начались с первых дней, с первых минут полномасштабного вторжения. По улицам бегали диверсанты, а жители не то чтобы выйти за пределы своего дома боялись — даже в подвале находиться было страшно.
Местный батюшка, очень старенький, предложил: «Давайте служить акафист преподобному Серафиму Саровскому каждый день. (А это один из моих любимых святых.) На десять утра. Я думаю, ни у кого дел на это время нет». Какая-то женщина говорит: «Страшно же идти», а матушка ей на это: «Чтобы погибнуть по пути в храм, надо заслужить».
И знаете, сразу стало очень спокойно. Потому что если ты идёшь к Богу, то всё, что с тобой происходит, будет в Его славу и по Его воле. Могу честно сказать: страха больше не было. Когда я доходила до храма, я забывала о войне. И это при том, что обстрелы не прекращались ни на минуту, в пяти километрах от нас шли интенсивные бои. Ты не понимал даже, как у тебя в ближайшие десять минут жизнь сложится.
Первые три дня войны вообще были самыми длинными в моей жизни. День — как месяц или даже год. Десять минут прожить — казалось уже очень-очень много. И при этом час длился акафист.
Мы все, кто был в храме, молились на коленях, плакали. Молились о воинах, о тех, кто боронить нашу Україну — и это самое маленькое, что мы могли на тот момент сделать. Потому что я, например, не способна взять в руки оружие и пойти убивать врага. Всё, что я тогда могла, — это помогать родителям.
Никого из своих домашних я не уговаривала идти со мной в церковь. И хотя у нас был полный дом людей, ходила вначале только я одна, потом присоединилась моя бабулька, которой 84 года.
Помню, я приходила за пару минут до начала акафиста, просто чтобы побыть в тишине, и на мгновение возникало чувство — что нет никакой войны, потому что вот мой метр на метр в храме, и здесь, на этом квадратном метре, я для себя нахожу успокоение.
В церкви у нас стояла старинная икона преподобного Серафима Саровского — большая, с потемневшими красками. На ней в золотом сиянии святой — будто только что из леса вышел и хочет тебя успокоить: «Радость моя, молись Богу! Ты с Богом, всё будет хорошо». И когда я смотрела на него, тот клаптик, в который превратилось моё сердце, потихонечку распрямлялся. Потому что от страха я внутренне съёжилась, стала вся как грецкий орех. Но с каждым акафистом сантиметр за сантиметром этот клаптик разглаживался, разравнивался. Я становилась спокойнее, терпимее, и это состояние приносила домой.
Во время обстрелов в подвале сидели все — и люди, и животные; и коты, и собаки
Дома много людей, все нервничают. Бомбёжки в основном происходили по ночам, поэтому все боялись спать. У родителей панорамные окна и из них особенно хорошо было видно, как стреляют «Грады». И ты не понимаешь — далеко или близко это от тебя, и почему так громко, и куда полетит следующий залп. Поэтому моё микроспокойствие, которое я в храме накапливала, как бусины, и которым делилась с домашними, было самым драгоценным в те моменты. Кроме того, благодаря храму, этому островку неба, я могла работать.
Поэтому так возмущает то, что происходит вокруг нашей Церкви сегодня. Хотя по жизни я стараюсь ничему не удивляться и никому ничего не доказывать, но когда у тебя отбирают возможность находить спокойствие хотя бы на этом квадратном метре, на котором ты находишься, трудно оставаться в стороне.
«Главный вопрос для меня, если примут закон и закроют УПЦ: где мы будем причащаться»
Если бы в нашем обществе существовала возможность рациональной дискуссии, я бы хотела спросить у всех недовольных: собственно, что вам мешает в моей молитве? Я лично вам мешаю? Я создаю проблемы? Я несу какой-то гнев в общество? Или наоборот, вы приходите и всех колотите?
Я объективно не понимаю: если не в Церкви, где тогда обретать спокойствие? Люди, где вы, если не в Церкви, черпаете жизнь? Вера — это родниковая вода, и когда ты имеешь возможность пить свежую чистую воду и делиться ею с другими, я считаю, это очень дорогого стоит.
У нас есть преподобные Киево-Печерские, Серафим Саровский, Ксения Петербургская, все святые — и кто-то считает, что я должна отказаться от всего? Чтобы что? Куда-то перейти, но ради чего?
У меня есть опыт пребывания в разных конфессиях. До того, как стать осознанной прихожанкой УПЦ, я была в Киевском патриархате, видела ПЦУ, интересовалась кришнаизмом, буддизмом, вишнуизмом и нигде не обретала такого спокойствия, умиротворения, веры и твёрдой почвы под ногами, кроме как в истинной Церкви. В которой говорят о Христе, во славу Христа, и ничего более.
К сожалению, для России на данный момент война и религия стали очень близкими темами, но Христос никогда не говорил: «Убивайте». Наоборот, когда, пытаясь Его защитить, кто-то из апостолов отсёк слуге ухо, Он исцелил раненого, а апостолу сказал: «Взявший меч от меча и погибнет».
Ежедневные пробежки с инсулинозависимой собакой. «Пока велись боевые действия, инсулин нигде нельзя было достать. Приходилось бегать, чтобы хоть так спасти нашу Лайду»
Я не считаю Украинскую Православную Церковь последовательницей идей московского патриархата. И мы — не «московская Церковь». Что касается серьёзных обвинений, то если есть отдельные люди, которые согрешили, судите их. Если в Церкви, в УПЦ в том числе, есть предатели, отдельно каждого надо разбирать и судить.
Потому что много перебежчиков было в том же СБУ, и Херсонскую область разминировали за две недели до того, как туда зашли русские танки. Кто-то же отдал такой приказ — почему мы не сажаем в тюрьму этих людей и не закрываем СБУ? Тогда надо закрыть всё человечество. Всегда будут люди, которые захотят быть предателями.
Также я считаю, что УПЦ более автокефальная, чем ПЦУ. Например, она может открывать свои храмы за границей. И, простите за такую банальщину, но если завтра, не дай Бог, на нас нападёт Турция, то все уже от кого будут открещиваться? От патриарха Варфоломея, правильно я понимаю? В чём тогда смысл беготни этой?
Надо искать Бога, искать истину. Я не хожу в Церковь, которая «поминает Кирилла» — вообще не понимаю, что себе думает патриарх Кирилл, не имею права за него отвечать, но молюсь я тоже не Кириллу. Надо бы молиться о своих врагах, да, но мне сейчас вообще не до Кирилла.
Я молюсь о том, чтобы примириться с родственниками, потому что не могу им простить, что они не верят, что у нас здесь война. Они живут в Крыму и два года нам говорят: «Ой, да что вы там боитесь, какие у вас там в Киеве обстрелы…» Вот как на это реагировать?
Традиционная уборка мусора. Вот так теперь выглядят «санитары леса»
Когда летит огромное железо для того, чтобы тебя убить, оно не спрашивает, на каком языке ты разговариваешь. Я коренная киевлянка в 38-м поколении, у нас большая часть родни всегда говорили на русском — о каком притеснении русскоязычных вообще может идти речь? От кого нас освобождать пришли?
А теперь ещё и Украина решила нас от Церкви «освободить».
Если примут закон и закроют УПЦ: где мы будем причащаться? Для меня это самое главное — быть со Христом, следовать Его заповедям. Но люди этого не понимают, потому что они не в Церкви. На Пасху, в лучшем случае, пришли яйца посвятить. Они не знают, что такое Евхаристия, для чего она.
Какое право вы имеете запрещать это? Давайте я вам тоже буду запрещать ходить на двух ногах — ходите на одной, потому что я так хочу. Потому что мне так будет спокойнее.
Пришла депутатка и сказала: «Ви перейдіть у ПЦУ, бо так треба, а потім вернетесь назад»
Мы такие же патриоты. И надо не считать заслуги и меряться донатами, а сесть в одну лодку и начать грести.
Я всё понимаю. Люди долгое время находятся в состоянии войны. У кого-то жизнь разрушилась, у кого-то дом, кто-то потерял родных. У всех нас нарушены планы. Естественно, накапливаются злость и агрессия. Солдаты на передовой эту агрессию могут направить прямиком на врага. Мы, диванные войска, даже если волонтёрим, всё равно не видим врага в лицо и агрессия никуда не выходит.
И если человеку красиво преподносят в СМИ — «смотрите, вот же враг у вас под носом, это московский патриархат», народ соответственно начинает реагировать, особо не разбираясь, что батюшка українською мовою говорить и еле-еле концы с концами сводит: «Давайте його виженем, цього московського попа».
Подождите, какого «московського попа»? Это наши люди. Мы все имеем украинский паспорт и тут прописаны. А получается, что сейчас вместо молитвы ты должен защищать этот несчастный клаптик земли храма, потому что и его у тебя хотят отобрать.
Разберитесь, прежде чем называть нас «московским патриархатом». Не будьте стадом. Не нападайте на людей, оставьте их в покое. Вы слышите какие-то конкретные пророссийские призывы в храме? Пусть придут органы и с этим разберутся. А я в наших храмах ничего подобного не слышу.
Уже все видели, как ПЦУ болгарками срезают замки и отбирают наши храмы. Это что вообще такое? Эти люди пришли к нам, чтобы явить нам образ Христа? Для чего вы устраиваете это сейчас, мы что, уже всех победили, со всеми разобрались? У нас уже всё хорошо? Мы оплакали умерших и стали восстанавливать страну?
Вы зачем меня трясёте? Меня, конкретного человека. Я встаю в пять утра, хожу на работу, поддерживаю экономику. Почему вы не даёте мне в воскресенье спокойно поехать в храм, в который я хочу? Зачем вы это делаете? Почему вы в этот момент не лепите пельмени для ВСУ, не шьёте вещи для военных? Делайте что-то по крупице каждый. Сдайте кровь для раненых. А нас оставьте в покое. Пожалуйста.
Но нет.
Староста села, где мы ходили в храм, говорил о себе: «Я атеист, неверующий человек, но я за ПЦУ». В прошлом году через месяц или два после Пасхи они созвали собрание и проголосовали о переводе общины. Собрание провели без нас в другом месте, а к нам пришла депутатка и сказала: «Ви перейдіть у ПЦУ, бо так треба, а потім вернетесь назад».
На голосование пришло 800 человек, я этих людей на службах никогда в глаза не видела. Пришёл наш батюшка, объявил им о том, что община решила не переходить. В сельском чате такое началось… Даже администратор сказал: «Я вообще не религиозный человек и в храм не хожу, но голосовать за ПЦУ я пойду».
Всё, зомбоящик победил.
Собственно, почему я должна переходить в ПЦУ? Меня всегда этот вопрос интересует: почему я должна куда-то переходить? Во-первых, ПЦУ приходит с болгарками в Дом Божий. Это на моих глазах происходило. Орут матом, поют «Ой, у лузі червона калина…». Я теж співаю «Ой, у лузі…», но не в церкви же. В храме я пою «Господи, помилуй» и в барабаны не бью.
Во-вторых, меня там вообще не ждут. К кому идти? К людям, которые говорят, что мы бесноватые? Что мы москалі, зрадники, колаборанти? Чего я должна к ним переходить?
Не знаю, как это объяснить, но у человека, который уходит из УПЦ в ПЦУ, лицо меняется. В соседнем с нашим храмом селе вторым священником в местной церкви служил нормальный молодой батюшка. Он вырос в этом храме, венчался, рукоположился, деток там крестил. А потом собрал каких-то людей и они решили, что переходят в ПЦУ.
Это какая-то мистика, но смотришь на человека, а он меняется в лице. У него другой взгляд, другой разговор. Он перестаёт говорить о Христе и начинает говорить только «за московський патріархат». Что надо отвоёвывать храмы…
Я меньше всего хочу слушать во время войны про то, как чей-то храм завоёвывать. Я никогда в жизни ни с кем не дралась, почему я должна идти отбирать храмы.
То есть подождите, вы создали свою громаду ПЦУ, окей, никто не против — постройте свой храм. Почему вы их отбираете? Это разве честно?
УПЦ рано или поздно подаст в суды международного уровня и выиграет их. Потому что такого не должно быть в цивилизованном мире. Если вы правы, докажите это в суде. Зачем вам болгарка, зачем вы спиливаете замки? Зачем говорите «перейдёте потом назад»?
Мне тоже мама говорит: «Ну что вам так сложно перейти в это ПЦУ?» На самом деле и дьявол так искушал Адама и Еву: «Съешьте яблоко и будете как боги». В смысле — перейти? А от мамы тоже надо отказаться, раз какому-нибудь Васе Пупкину так захотелось?
Врагу только на руку то, как мы внутри дерёмся. Но я выбираю любовь. Если свести Слово Божие и Евангелие к одному слову, то это будет «люби». Не «любовь» — а глагол «люби». Люби ближнего, того, с которым сейчас рядом находишься. Постарайся сделать максимально всё, что от тебя зависит, на этом квадратном метре. Ведь война ещё не закончилась, и неизвестно когда закончится и как, никто этого не знает. Но сегодня я приеду домой после службы, и мне уже есть, что дать миру. Повторюсь, я точно знаю, что это дорогого стоит.
Фото из личного архива Дарьи Пилюгиной
