Почему, владея одним алфавитом и словарём, люди уже не могут взаимодействовать положительно?
Когда очень хочется стать богами
«Вавилонская башня» в христианской среде бессознательно стала отрицательным мифом.
Баснописец Иван Крылов, переложив идею одной из восточных легенд, описал подобное восстание людей против мира богов и попытки сбросить последних с «Облачного Города»: люди стали на вершине построенной башни и, направив строго вертикально стрелы сотни луков, выстрелили в тучи… Всем понятно, как сработала сила земного притяжения.
Но это легенды человеческого диапазона способны на контрастные бои и безусловные победы, это в них безвозвратно гибнут самые чёрные и неограниченно благоденствуют самые белые. А вот настоящий Бог способен отвечать одним действием на множество просьб и молитв, и, как я часто повторяю своим студентам, «творить чудеса посредством естественных процессов».
Вавилонская башня совсем не стала катализатором появления новых языковых единиц. Языки не появились путём сверхъестественной раздачи Господом нарядов следовать по направлению стрелок розы ветров. Просто общество, объединённое усилившимся по сравнению с эдемским желанием «стать богами», начинает видеть в каждом своём индивидууме только себя. И споры от «Какой будет форма башни? Каким материал?» до «Я буду старшим богом! А я меньше, чем 50-м сверху богом быть не согласен!» привели к потере… общего языка. Да-да, того самого, о котором твердили нам наши родители, когда мы ссорились со сверстниками.
Владея одним алфавитом и словарём, люди уже не взаимодействовали положительно. Полемизировали, потом спорили и наконец дошли до первых драк.
Позитивный замысел Творца
Американский профессор Самюэль Крамер, крупнейший исследователь в области шумерской письменности, которой и приписывают первые мазки идеи «вавилонской башни», писал: «Если вы когда-нибудь вдруг усомнитесь в единстве человеческого рода, в общности всех народов и рас, обратитесь к пословицам и поговоркам, к народным афоризмам и изречениям. Пословицы и поговорки лучше всех других литературных жанров взламывают панцирь культурных и бытовых наслоений каждого общества, обнажая то основное и общее, что свойственно всем людям, независимо от того, где и когда они жили или живут».
Общий язык уважения и милосердия, знаний и красоты присущ всему сознательному и постоянно звучит внутри каждого, иногда с неравной громкостью. И только подлинный Бог начавшийся хаос может превратить в потенциал для дальнейшего роста. Он даёт этой всё более революционирующей «вавилонской» толпе здоровую мысль — разойтись в разные стороны, пока это не превратилось в кровопролитие и глобальную войну, способную уничтожить цивилизацию.
И люди своими большими семействами, где единственным оставшимся скрепляющим элементом была единая локальная генетика, расходятся в разные стороны. И уже там, находясь в прериях и пустынях, джунглях и степях, пресной и солёной воде, начинают называть новые встречающиеся растения, климатические явления, собственно, всё наполняющее их новую флору и фауну, своими именами. А, не имея постоянного почтового сообщения, разные народности дают и разные наименования.
Именно этим мы и объясняем сегодняшнее разнообразие языков. Но не об этом мне хотелось сказать.
Многие христиане ошибочно думают, что возвращение к единому языку человечества решило бы проблему взаимопонимания и приблизило бы рай на земле. Однако вавилонское рассеяние с последующим делением человечества на группы по национальному, языковому, религиозному — в целом культурному — принципу стало позитивным уроком глобального семейного совершенствования. Посредством этого каждый из нас учится уважать мир и ценности другого, проникать в сформировавший его/их мир.
Даже Мухаммед, несмотря на свою воинственность, как и своих последователей, отмечал в Коране, что разделение на народы — это позитивный замысел Творца.
Добродетель культурного смирения
Всемирно известный психолог и философ Жан Пиаже когда-то поставил один из самых популярных экспериментов в области возрастной психологии. Он предложил детям 6-8 лет описать комнату не только с угла своего зрения, но и с позиции находившихся в разных пространственных углах мягких игрушек — по сути, посмотреть альтернативными полями зрения. Так вот оказалось, что некоторые чада всё воспринимали только сквозь свой узкий угол, тем самым свидетельствуя о постоянной центростремительности всех в его личное «я».
И если психологические стандарты предполагают в какой-то момент начальную способность человека учитывать и мнения других при составлении общей картины мира, то практика показывает: есть люди, повзрослевшие по годам, но так и не научившиеся или не пожелавшие любить окружающий мир в его разнообразии — то есть смотреть глазами других.
Вавилонское рассеяние стало инструментом для одной из важнейших добродетелей — культурного смирения! Даже инерции наших злых намерений, наших честолюбивых замыслов Бог перенаправляет во благо роста доброго в человечестве.
Как важно увидеть и услышать другого! Это имеет такой же эффект, как уважение и взаимопонимание супругов, несмотря на то, что каждый из них сформировался в разной среде и был воспитан родителями с разнящимися же принципами. Последующее изучение мира друг друга делает их счастливее, поскольку каждый уже знает в совершенстве не одну, а две микро-вселенных.
Многообразие же народов и культур позволяет нам действительно быть такими разными и в то же время такими счастливыми в обществе друг друга.
Святой энциклопедист Василий Великий после многолетнего анализа лекций своего нехристианского учителя Ливания делился с потомками лично выношенным и рождённым советом: «Не считать никакую добрую мысль, вышедшую и из языческих уст, неполезной, но употреблять её для своего совершенствования». Кому-то это может показаться послаблением или досадной ошибкой святителя, однако…
Господа нашего приятно удивила настойчивость сирофиникиянки с её логикой культурного и религиозного смирения перед иудейским сознанием того времени: «А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь её в тот час» (Мф. 15, 25-28).
Как и восхитила Христа аксиологическая универсальность системы римского офицера, просившего не у Минервы или Эскулапа врачебной помощи, а у Него, причём в такой уверенно-смиренной форме: «Сотник же, отвечая, сказал: Господи! я недостоин, чтобы Ты вошёл под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идёт; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашёл Я такой веры» (Мф. 8, 8-10).
Иногда мне кажется, что остающийся шаткий общечеловеческий мир сегодня тоже существует не потому что, а вопреки нашим усилиям, и сдерживается Кем-то Мудрым и Добрым, Способным «вавилонскую» энергию и наших далеко не добрых намерений превращать во благо. Вот бы каждый второй помог Ему в этом…
