Это интервью промыслительно было записано до знаменитого открытия Олимпиады в Париже. Многие «охранители» дружно бросились обсуждать нашумевшую церемонию, и у тех, кто не был в Европе и не сталкивался с её настоящей жизнью — по сути глубоко христианской — может сложиться впечатление, что Европа это и есть то, что многие миллионы людей с ужасом увидели в трансляции шоу по телевизору.
О том, что на самом деле представляет собой Европа, которая приняла миллионы беженцев из Украины и хранит традиции и веру своих предков, — наш сегодняшний разговор.
***
У вас есть знакомые, которые перестали ходить в церковь? По тем или иным причинам поставили свою религиозную жизнь «на паузу».
И что вы с этим делаете? Позволяете человеку идти своим путём или пытаетесь хотя бы вести разговоры, чтобы удержать близкого в церковной ограде?
Без храмов, без авторитета в обществе, без многолюдных служб, без больших монастырей Церковь всё равно будет жить. Вот только как?
Наш сегодняшний собеседник — православный священник, служащий в Германии. И не просто служащий, но строящий и обустраивающий монастырь. Пока что в монастыре больше беженцев из Украины, чем монахинь — потому что с начала полномасштабной войны тут принимают украинцев, всячески помогая людям адаптироваться в непростых реалиях незнакомого государства.
Спрашиваем, как вновь начинать религиозную жизнь «с нуля», у того, кто имеет такой опыт.
У нас общая тысячелетняя история
— Отец Тимофей, спасибо, что согласились на этот разговор. Давно меня беспокоит эта тема.
Как так получается? Православные страны бывшего Советского Союза представляют себя чуть ли не оплотом традиционных ценностей и постоянно противопоставляют себя так называемой «гейропе».
Вместе с тем мы видим, как Европа приняла миллионы беженцев из Украины. Злые языки говорят, что людей там воспринимают как «дешёвую рабочую силу», но мои соотечественники постоянно подчёркивают в личных разговорах, что сталкиваются в Европе исключительно с милосердным, добрым, человечным, сострадательным к себе отношением.
Что за парадокс такой? «Бездуховная» (в кавычках) Европа проявляет себя с истинно евангельской стороны и оказывается гораздо милосерднее стран, именующих себя православными, и особенно так называемой «богодухновенной» (тоже в кавычках) россии.
— Не только на постсоветском пространстве, но и внутри православия в целом, включая Грецию, Сербию, хотя это тоже европейские страны, не знают о тех ценностях, которые есть в Европе. Не знают, не воспринимают, не думают о том, что здесь в принципе осталось что-то христианское.
— Почему так?
— Тут есть несколько моментов. Прежде всего, это такая достаточно сложившаяся историческая реальность, как раскол Церкви 1054 года, который разделил, разодрал, так скажем, церковное тело на две половины — католическую и православную.
Естественно, те непростые отношения, которые складывались между этими мирами (в том числе чисто политические моменты, как, например, Четвёртый крестовый поход, который буквально стёр с лица земли Константинополь. Город был очень сильно разорён и так и не восстановился после этого), свидетельствуют, что не только восточная сторона, но и западная когда-то сказала: «Вы — не такие, как мы. Вы еретики, мы христиане. Мы истинно верующие, а вы нет. Поэтому мы даже можем устроить крестовый поход…»
Подобные события происходили и в обратном порядке. Когда, например, после Второй мировой войны греко-католические храмы на Западной Украине были переведены под омофор московского патриархата. Там особо не разбирали, что да как, — просто перевели, и всё.
Впоследствии возникало очень много споров вокруг всего этого. Вопросы канонической территории — та же Украина, по поводу которой произошел конфликт между константинопольским патриархатом и московским.
То есть уже внутри православия были непонимания и разрывы.
Поэтому когда заходит речь непосредственно о христианских ценностях, традициях и любых иных положительных моментах в общественной церковной жизни, многие с обеих сторон о них банально не знают. Хотя, вроде бы, интернет должен был бы помочь в этом плане, но на самом деле каждый сидит в своей сфере и редко выходит за пределы своей аудитории.
Мы двадцать лет занимаемся паломничеством, знакомим православных с пространством единой неразделённой Церкви, которое сохранилось в Европе. Со святынями, которые по тем или иным причинам, и даже вследствие уже упомянутого Четвёртого крестового похода, оказались в пределах Западной Церкви. Среди них — терновый венец, упоминаемый и в византийских, и в западных источниках; погребальные пелены Христа, известные как Туринская плащаница; шипы от тернового венца, вывезенные в своё время из Византии.
Множество общих святых почитаются как Православной Церковью, так и Католической. В конце концов, у нас общая тысячелетняя история, которая позволяет нам как к святителю Спиридону на территорию Греции приезжать молиться, так и в Италию в Бари — к мощам святителя Николая или к месту мученической кончины святых апостолов Петра и Павла в Риме.
Рим — вообще один из главнейших городов именно для православных паломников, потому что там целый сонм мучеников, святых, имена которых есть и в православном календаре.
Святитель Иоанн Шанхайский начал этот процесс
Интересный момент связан с тем, кто открыл европейских святых для православной аудитории.
Это святитель Иоанн Шанхайский, известный как довольно строгий приверженец православной традиции. У него был духовный дар: он искренне любил святых, понимал и ощущал их подвиг. Понимал значение святости и важность носителей святости.
Потому что мы видим Христа именно в конкретных людях.
Почему это важно для той же проповеди? Апостол Павел говорит, что «вера от слышания». Но не только от слышания, но и от ви́дения. Потому что если ты видишь человека во Христе, живого носителя Святого Духа, тогда происходит это чудо — передача не просто каких-то идей, но чудо передачи опыта ощущения действия Святого Духа насколько это возможно для человека. Святые — это те, кто синергию, соработничество с Богом воплотили в своей жизни и имеют дар передавать другим этот опыт.
Так вот, когда Промыслом Божиим святитель Иоанн Шанхайский оказался на Западе, то был буквально поражён подвигом таких святых, как Женевьева (или Геновефа, о которой, кстати, прекрасно знали в Антиохии V века, и Симеон Столпник к ней посылал во Францию паломников), Герменгильд, Ансгар, Гонорат. То есть те, кто подвизался в период общей истории, но оказался забыт вследствие трагического раскола Церкви.
И святитель Иоанн начинает этот процесс — даже собирает Собор Русской Православной Церкви Зарубежом, который утверждает целый сонм святых для почитания.
Большевики, к сожалению, прекрасно знали, как бороться с Церковью
Важный момент, почему ещё люди не знают о христианских святынях Европы, заключается в том, что Европа очень разная. Есть устойчивая фраза, которая мне не нравится, — «западный мир», «там на Западе». Как будто существует какое-то общее пространство, заполненное небоскрёбами. А это не так. Даже в плане церковной ситуации в странах Европы дело обстоит по-разному.
Давайте возьмём Албанию. Это страна, которая пережила трагедию ХХ века и где вообще была уничтожена церковная жизнь, прервана апостольская преемственность. Когда, условно говоря, там закончился коммунизм, в 90-х годах ХХ века, на территории Албании не осталось ни одного храма.
Это, кстати, то, что Сталин хотел сделать с Советским Союзом. В 1937 году началась так называемая «безбожная» пятилетка, и к 1942 году должны были быть уничтожены вообще все церкви и репрессированы все священнослужители и епископы, кто не стал бы сотрудничать с властью и не снял бы с себя сан.
— Этому есть документальные подтверждения?
— Конечно. Это всё факты открытые.
Правда, сейчас архивы опять закрываются. Я надеюсь, временно. Но источников много. Посмотрите историю Поспеловского и целый ряд других работ, посвященных репрессиям и гонениям против Церкви.
Практически все монастыри на момент 1941 года в Советском Союзе были разорены или уничтожены. Кроме, разве что, Почаевской Лавры и Псково-Печорского, и то потому, что эти территории — Западной Украины и Эстонии — стали частью Советского Союза только в 1940 году и с ними просто «не успели разобраться».
А так велась абсолютно целенаправленная, чёткая, спланированная политика, которая постепенно уничтожала и должна была уничтожить в том числе епископскую преемственность. Большевики, к сожалению, прекрасно знали, как бороться с Церковью, и понимали, что в первую очередь надо делать.
Поэтому Албания — это одна история. Там вера христианская, по сути, только возрождается.
Вы серьёзный христианин и будете платить налог
Во Франции другая ситуация. Там Церковь отделена от государства достаточно давно, но последние 20 лет в стране идёт, я считаю, самое настоящее церковное возрождение. С колоссальными трудностями, но тем не менее. Хотя бы тот факт можно указать, что уже 10 лет назад все французские частные католические колледжи оказались переполнены, и глава французских католиков даже вынужден был объявить, что на тот год они больше никого принять не могут. Вот такое люди проявляют желание обучаться в католических колледжах, за которые, к тому же, надо доплачивать.
Кстати, во Франции прекрасное христианское образование. Действительно, очень хорошее.
Помимо этого, французы очень живо среагировали на попытку принять закон (впоследствии его всё же приняли), позволяющий отдавать детей на воспитание однополым парам. В Швеции, Норвегии и ряде других стран принятие подобных законов прошло достаточно тихо, а во Франции сопровождалось серьёзными волнениями. Около миллиона христиан вышли с протестом на улицы.
Очень радостно было слышать, что в этом году 16 тысяч французских христиан прошли, представьте себе, годовую (!) катехизацию и приняли Крещение на Пасху. Шестнадцать тысяч взрослых людей сознательно вошли в Церковь, понимая, как в древние времена, не только своё право, но и ответственность.
Или возьмите Германию: в ней другая церковная ситуация. Здесь две государствообразующие религии — католическая и евангелическая — пребывают в согласии, а верующие, которые устраиваются на работу или открывают свою фирму, платят церковный налог. В налоговых документах есть графа: «Ваша религиозность». Вы можете написать там что угодно — «не верю в Бога», прочерк поставить или указать, что вы буддист. Но если пишете «католик» либо «евангелик», это значит, что вы серьёзный христианин и что вы будете платить налог. В каждой земле он свой, но так и называется — Kirchensteuer.
Это не значит, что священник у Чаши отгоняет от неё всех, кто церковный налог не платит — об этом вообще речь не идёт. Но в Германии вот с такой ответственностью подходят к вопросам религиозной самоидентификации.
В Бельгии, Нидерландах, Люксембурге священникам платят зарплату. Особенно в Бельгии — если ты имеешь европейский паспорт и официально занимаешь должность священника на приходе, не важно, православного или католического, то получаешь и зарплату, и пенсию от короля или королевы.
Иная ситуация в Испании, иная в Италии. Повторюсь, в разных странах по-разному. Но от вопросов общих и всем известных хотелось бы перейти к личным, субъективным ощущениям. Так или иначе, каждый из нас делится тем опытом, который у него сложился в той или иной стране, и мне хотелось бы рассказать, чем поразила меня Германия, когда я приехал сюда жить 24 года назад.
«Смотрите, какой Мне плащ подарил Мой друг Мартин»
— Как раз хотела спросить, с чего для вас началось знакомство с христианскими святынями Европы.
— Когда мы с семьёй приехали в Германию, после года мыканья по лагерям для беженцев в конце концов осели в Трире. Дочка наша была ещё маленькая, шла во второй класс. Со временем, уже несколько позже, родился у нас здесь, в Германии, сын. Хочу рассказать о том, что поразило конкретно в его случае, поскольку весь процесс мы наблюдали от самого начала.
Проходит три года, ребёнка нужно оформлять в детский сад. Обычно это всё происходит во второй половине августа. Сентябрь-октябрь чадо водят, с переменным успехом. Оно плачет, из садика звонят, вы бросаете всё, сломя голову мчитесь, его забираете. Никита наш к садику очень долго привыкал…
Но. Наступает ноябрь. Это время, когда в Германии особенно почитают память глубоко православного святого, имя которого есть в наших святцах, — преподобного Мартина Турского. Подвижник IV века, один из основателей монашества, в том числе в Западной Европе.
Чем известен Мартин, если вкратце? Один из самых ярких моментов его жизни — это когда ещё будучи молодым человеком, воспитанным в христианской семье, он просил Бога открыть ему его путь. Родители Мартина были потомственными военными, мечтали, чтобы их сын женился, сделал военную карьеру — чего все родители, в принципе, хотят. А он стремился к чему-то другому. И в этой связи возник у него с родителями конфликт, да и внутренний конфликт он переживал тоже.
Мартин находился в постоянном молении, чтобы Господь открыл ему путь. Но Бог не открывал.
И вот однажды под Амьеном ноябрьским вечером он возвращался вместе со своим отрядом в город. Шел снег, было холодно. Перед городскими воротами лежал нищий, который уже явным образом замерзал. Естественно, никто даже не думал обращать на него внимание. И тут что-то такое Мартина остановило, он сошёл с коня, открыл свой длинный, очень тёплый, римский армейский офицерский плащ на меху, разрезал его напополам и отдал половину этому бездомному.
Солдаты промолчали, подумали, видимо, что у их командира совсем поехала крыша на религиозной почве. В ту же ночь Мартин видит сон, как сидит Христос в его плаще, вокруг апостолы — Пётр, Павел и другие святые. И Христос говорит: «Смотрите, какой Мне плащ подарил Мой друг Мартин».
Всё для Мартина стало ясно. На следующий день он оставляет службу и идёт своим путём.
Окажи милость, и Господь откроет тебе путь
В чём смысл этой истории? Окажи милость, и Господь откроет тебе путь. То есть путь к воле Божией лежит через милость, смирение и любовь к ближнему.
Как только человек выскакивает из своего эгоизма, он тут же начинает видеть и понимать, чего от него хочет Бог. Если, конечно, остаётся честным перед собой и готов волю Божию принять.
В Германии вокруг личности святого Мартина сложилась интересная традиция. Мы же с вами говорим именно о традиции. Потому что когда употребляются термины «духовность» или «бездуховность», очень часто люди не совсем понимают, о чём речь.
Дух, общение в духе — глубоко личное для христианина и для этого необходимо проделать определённый путь. Я уж не говорю об обществе. Поэтому мы с вами сейчас ведём речь именно о тех традициях, которые реальным образом проявляют внутренний культурный и религиозный интерес, запрос, существовавший в обществе раньше и являющийся для современников актуальным.
Так вот, в определенный день ноября в каждом селе в Германии проходят специальные шествия, посвященные святому Мартину. И обязательно с детьми. Вообще первый святой, с которым знакомятся детсадовские дети в Германии, это святой Мартин. Им рассказывают его историю и на его примере учат быть добрым, уметь мириться и обращать внимание на нужды других.
Для шествия зажигают специальные латерны — светильники, подвешенные на палочках — и с этими огоньками все идут по улицам, хором поют праздничные песни. Кто-то из взрослых переодевается в костюм римского воина, садится на лошадь и участвует в шествии. На площади разжигается большой костёр. И считается, что любой человек может прийти в любой город или село в этот день и попросить милостыню. Его обязаны накормить, а любая недоверчивость должна быть забыта, потому что в лице нищего можно встретить Христа.
Так дети получают первые религиозные переживания. В детском возрасте особенно важно не просто что-то узнать, потому что информации вокруг столько, что две трети потом выветрится из головы. Тогда как переживание останется, особенно детское.
Наш сын настолько любил эту историю, что у нас даже сложилась своя игра: я — лошадь, старшая дочка Лиза — нищий, а Никита — святой Мартин. И мне приходилось проскакивать в этот день «90 миль и ни дюймом меньше». Поэтому первые мои впечатления о европейских традициях связаны именно с этим праздником.
В духовной жизни ничего нельзя привить — только пережить самому
Тут же святого Мартина сменяет празднование дня памяти святителя Николая, 6 декабря по григорианскому календарю — когда, опять же, вспоминается удивительная милость и любовь святого Николая к детям.
А потом начинается неповторимый рождественский период.
То есть это всё не просто отдельные фрагменты, вырванные из общего контекста, а определённая последовательность церковного календаря, которая нашла своё отражение в календаре гражданском.
Кстати, в той же Германии практически нет светских праздников. День объединения Германии (3 октября), Международный день солидарности трудящихся (1 мая) — и всё. Я когда приехал, название Новый год слышал, но местные называли 1 января «Сильвестром» — днём памяти папы Сильвестра, который подвизался при святом равноапостольном царе Константине в III веке. Сейчас это отчасти уходит, но я ещё помню, как все поздравляли друг друга «с Сильвестром». В магазинах висели плакаты «Хорошего Нового года! С праздником святого Сильвестра». И так далее.
Но с Рождеством понятно: это целый цикл особенных дней, которые до сих пор играют серьёзную роль в жизни людей. Рождественские каникулы — тоже без всяких вопросов. Следующие большие каникулы — Пасхальные. До сих пор в Германии дни, начиная со Страстной пятницы, — выходные, когда отдыхает вся страна, не важно, верующий ты или нет. День Вознесения Христова, четверг, — тоже выходной. На Пятидесятницу, в день Святой Троицы — выходной не только в воскресенье, но и в понедельник.
Таким образом весь этот большой каникулярный период с детства вводит человека в определённые праздничные переживания, которые сопровождают его затем на протяжении всей жизни.
Я умышленно сейчас не говорю о проблемах Церкви, потому что их и так много обсуждают. Да, отток христиан происходит. Некоторые, правда, считают это «отливами и приливами», но всё равно это есть. Да, светские власти пытаются оказывать давление на тот же Ватикан. Но мы сейчас с вами говорим о другом — о том, что пока ещё работает.
И в этой связи в Германии подготовка к Рождеству начинается практически после дня святого Мартина, дня святого Николая и завершается периодом так называемого адвента — времени поста, ожидания встречи.
Существует очень красивая традиция рождественских венков, на которых последовательно одна за другой зажигаются четыре свечи. Каждый раз зажигая очередную свечу, мы посвящаем её тому или иному переживанию и осмыслению Рождества, предуготовления всего мира ко встрече с Господом.
Рождество здесь действительно воспринимается совершенно по-другому — как стремление Бога к человеку.
Конечно, в разных землях по-разному. Но я помню, что в той местности, где мы жили, я, как староста прихода, от лица православной общины однажды в первое воскресенье адвента пошёл к местному католическому священнику знакомиться. Что сказать, я, конечно, был поражен. Потому что вся церковь оказалась полна, буквально битком набита людьми. Некоторые даже умудрились залезть наверх к органисту, поскольку внизу не хватало места, и сидели там.
Я не мог скрыть удивления. Подошел к священнику и говорю: «Поздравляю, так у вас всё хорошо…» А он грустно отвечает: «Ну, это только в период адвента. В другое время людей ходит гораздо меньше».
Но хорошо, что хотя бы на четыре недели человек выскакивает из суеты, отрывается от повседневных дел.
По всему было видно, что люди этот период действительно по-особому переживали. Потому что в духовной жизни ничего нельзя привить — только пережить самому. То, что мы пытаемся привить другим, может даже сыграть обратную роль. Не надо ничего прививать, но стоит украшать свою жизнь.
Самое главное чудо — это изменение человека
Все эти вещи вместе ненавязчиво передают некую атмосферу радости, предвкушения того, что очень скоро всё будет хорошо. Например, начнутся каникулы. Или к тебе придёт твой родственник, с которым вы не разговаривали год-два-три. Потому что Рождество примиряет.
Смысл рождественского чуда для западного христианина не в том, что тебе подарок подарят. Вообще по фильмам создаётся впечатление, что Рождество — шумный, весёлый праздник. Ничего подобного. Я тоже 25 лет назад разделял это заблуждение. И когда мы только приехали, то пошли с супругой посмотреть, как проходит Рождество в нашем городе, Трире.
Во-первых, весь транспорт перестал ходить в два часа дня. Во-вторых, когда мы наконец-то пришли в центр, то увидели абсолютно пустой город. Вообще никого, кроме группы китайцев, которые тоже, видимо, пожелали посмотреть, как весело и шумно празднуется Рождество в Германии.
Нет, это тихий семейный праздник, на который приглашаются родственники и самые близкие друзья. В этот день 80% людей, хотя бы раз в год, но идут в храм. А вечером все смотрят старое доброе кино. И всё проходит очень радостно, но тихо.
Вот это удивительное ощущение тишины, радости, общения, ожидания чуда и составляет смысл празднования Рождества.
А самое главное чудо рождественское — это изменение человека. Вся великая литература об этом, начиная с Диккенса и цикла рождественских рассказов О’Генри.
История про Скруджа — не просто весёлая мистическая сказка, но на самом деле глубоко христианская повесть. Потому что она о том, что труднее всего. Ведь когда мы говорим или думаем о чуде, в первую очередь нам представляются какие-то события — мироточение икон или физическое исцеление человека. Это тоже удивительно и это тоже происходит.
Но самое великое чудо и очень редко встречающееся — это изменение человека.
Когда он был такой, как Скрудж — полностью замкнут и пленён внутри своего эгоизма, этого ужаса, ада на земле, который он сам для себя выстроил. И вдруг происходит нечто.
На Рождество Господь приходит и касается его сердца. И человек изменяется.
Как организовать жизнь Церкви и преодолеть ошибки синодального периода
— Не кажется ли вам, что иногда в православии мы совсем забываем говорить о радости? Даже по тому, как готовимся к церковным праздникам — долго-долго постимся, потом много-много готовим еды и после длительной службы падаем за стол, чтобы получить несварение от обильной трапезы. Создается ощущение, что теряется главное, то, что Господь называл в Евангелии «единым на потребу».
Почему так происходит и как возвращать себе эту тихую радость? Даже и не только себе, но и детям, и молодёжи, которым наши службы кажутся чересчур длинными и утомительными.
— Если брать территорию бывшего Советского Союза, то более 70 лет, до 1988 года, Церковь находилась под дамокловым мечом атеистического государства, которое всячески стремилось её уничтожить. Генсек Хрущев в 60-х обещал показать по телевизору последнего попа, затем при Андропове начинаются очередные гонения. Например, у нас в городе в 1984 году был взорван храм, потому что пошла новая антицерковная волна.
Поэтому когда Церкви вдруг дали возможность действовать некоторое время в свободном пространстве (государство решало другие проблемы, возникшие вследствие развала Советского Союза), ей пришлось лихорадочно искать те формы, с которыми можно себя идентифицировать. И чаще всего поиск обращался к литературе ХІХ века, тому образу жизни, бытия и традициям, которых, в сущности, уже не существовало.
Именно в этом я вижу причину многих негативных явлений, в частности того, о чем вы говорите.
Те же самые 16 тысяч французов, принявшие в этом году Крещение на Пасху. Взрослые люди, молодые, прошли годовую катехизацию, которая включала в себя изучение того, что такое Церковь, историю Церкви, как развивалась литургическая традиция. И в момент совершения таинства они прекрасно сознавали, что на службе происходит.
У нас этот аспект часто теряется. Прихожане не понимают, в чем логика вечернего богослужения, какой смысл утрени, и самое главное — как важна и как раскрывается в словах и символах литургия. Если поспрашивать, окажется, что многие у нас до сих пор не знают или как-то по-своему представляют, что происходит на богослужении. Причем интернет никаким образом тут не помог, хотя у каждого в телефоне есть доступ к сайтам, где тебе всё прекрасно объяснят.
Сами не знают и детям не могут объяснить.
Поэтому только и остаётся, что следовать внешним формам: с 12 часов ночи не есть и не пить, например. Ладно ещё когда ребёнку 12 лет, он может и потерпеть, если литургия в 7 или 8 утра начинается. А если как у нас, на Западе, в основном в 10.00, а то и позже? Зачем мучить детей, которые, к тому же, далеко не все понимают, что происходит.
Церковь в принципе не для этого
Поэтому в нынешний, постсоветский, период существования Церкви главной задачей для нас остаётся миссионерство.
В чём смысл самой важной службы — литургии. Зачем человеку литургия. Почему он должен каждое воскресенье ходить в храм. Почему мы крестим ребенка в младенчестве. Вовсе не потому, что он после этого «будет меньше болеть». Для лечения есть врачи, для успешной сдачи экзаменов — педагоги. Безусловно, молиться никогда не помешает, но Церковь в принципе не для этого.
Церковь должна породить в человеке запрос — только не на успех в этой жизни, чему у нас очень часто детей учат. Дескать, будешь Боженьке молиться, и всё у тебя сложится хорошо, а если не молиться, то замуж не выйдешь и вообще дураком вырастешь.
Церковь и Христос — о другом.
Господь пришел, чтобы человека спасти для вечности. И именно этот запрос — на спасение в вечности — должен рождаться в общине.
Кстати, то, о чём мы сейчас с вами говорим, — долгие службы, на которых дети скучают — это всё моменты организационные, которые необходимо обсуждать на приходских собраниях. И здесь хочу поделиться опытом существования Церкви за границей, где приходское собрание весьма активно.
Мало кто знает, что Поместный Собор 1918 года, на котором избрали патриарха Тихона, был созван вовсе не для восстановления патриаршества. Этот вопрос стоял не первым и даже не вторым по значимости. В первую очередь обсуждалось, именно как организовать жизнь Церкви и преодолеть ошибки синодального периода. Потому что участникам того Собора ошибки были очевидны.
Одной из задач Собора стала как раз активизация в церковной жизни роли мирян, и в том числе женщин. К сожалению, решения этого Собора по множеству причин остались абсолютно невостребованы в бывшем Советском Союзе и лишь отчасти реализованы в иммиграции.
Поэтому перед нами стоит задача возродить общину как общность христиан и как содружество.
Сейчас для многих Церковь — это батюшки. Человек пришел, свечку поставил, денежку оставил, а что там в алтаре происходит, ему «фиолетово». Он и дальше может заниматься своей жизнью, никоим образом ее не меняя.
Но Церковь — это отнюдь не священник. Он просто один из представителей общины, а все остальные участники церковной жизни так же важны и равноценны. У каждого свое служение, как апостол Павел писал: «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же» (1 Кор. 12, 4-5).
Именно так и должна быть устроена община — как некий живой организм, который решает вопросы и отвечает на вызовы времени. Вообще ответ на любой вопрос — это создание живой деятельной общины, которая будет принимать решения и нести за них ответственность.
