Выжить на войне — это чудо. Когда бомбы, ракеты, грады, калибры каждый день по-живому выдирают из нашей Украины островки цветущей земли и губят счастливых, трудолюбивых жителей. Но как относиться ко всему происходящему? Зачем это всё случается с нами? И в чём, в конце концов, смысл жизни. И смерти…
На все вопросы есть ответы в книгах. Написанных особыми людьми — святыми отцами. Как читать святых отцов и как применить полученные от них знания, мы спрашиваем того, кто всё про эти книги знает.
Наш собеседник сегодня — проректор Высших Свято-Владимирских православных богословских курсов, преподаватель «Основ православной аскетики» Игорь Юрьевич КОТЛЯРОВ.
— Близкие к Церкви люди знают, что святых отцов нужно читать непременно. Но со святоотеческим чтением ассоциируется литература для монахов. Зачем такое специфическое чтение мирянам?
— И монахи, и не монахи — все мы люди, а все люди имеют одну человеческую природу. Просто монахи от нас с вами отличаются, в первую очередь, тем, что они решили всю свою жизнь, без остатка, посвятить Богу, с Ним общаться. Но общение может быть только между подобными. Поэтому монахи пытаются стать «преподобными» — уподобиться Богу — и одной из своих главных целей в жизни ставят познание себя, переделывание себя. Они этим вопросом занимаются очень серьёзно, глубоко, долго.
Поскольку природа человеческая одинакова, то общие законы по изменению способа существования своей природы одинаковы и для монахов, и для нас. В силу этого мы и можем пользоваться монашеским опытом.
Другое дело, что образ жизни у нас и монахов разный, поэтому методы изменения себя — разные. Раньше монахи писали исключительно для своих собратьев, а если говорить о современных отцах, например, о Паисии Святогорце, то у него творения о жизни как раз мирской, хотя сам он монашествовал.
— Как монашествующий может писать, например, о браке? О материнстве? О тех сферах жизни, в которые он не включён?
— Давайте немножко коснёмся догматики. У всего сущего есть природа и есть способ существования. Так вот, природа у нас с монахами одна и та же, а способ существования — разный.
К примеру, монахиня и женщина, у которой пятеро детей, ведут абсолютно разную жизнь, это очевидно. Но возможность материнства заложена Богом в природе любой женщины. И это общее для всех женщин свойство, познавая свою женскую природу в аскетическом делании, монахиня видит в первооснове, да ещё и незамутнённым взглядом, потому что её не отвлекают внешние факторы.
— Чем человеку, живущему в XXI веке, могут пригодиться знания из книг, многие из которых написаны на заре христианства?
— Природа человека в принципе неизменна: как Господь сотворил, так и есть. Но после грехопадения возникли проблемы, так называемое первородное повреждение. Меняются обстоятельства жизни, из века в век. Но проблемы всегда одни и те же: «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская». Просто в каждую конкретную эпоху эти три главные проблемы проявляются по-разному.
— Познание себя, переделывание себя… Это сложные, высокие цели. Ради них монахи на себя накладывают строжайшие ограничения. Разве это для каждого?
— Да, в монастыре есть устав. Монахи на себя добровольно налагают определённые ограничения, которые касаются, в первую очередь, «природных» проявлений человека. Потому что Бог — это Личность, а общаться с Личностью можно, только будучи личностью. А чтобы ею стать, нужно научиться жить в свободе. Жить вне зависимости от своей природы.
И вот я, если я монах, то пытаюсь свою природу подчинить своей личности. Но это не значит, что меня ставят в какие-то жёсткие условия. Монастырь — это же не тюрьма, где тебя извне ограничили и что-то разрешают делать, а что-то нет. В монастыре учатся быть свободными. Потому что свобода — это самоопределение.
Я определяюсь внешними и внутренними обстоятельствами или не определяюсь? Я один и тот же, когда голоден и когда сыт? Честно скажем, нет. Когда я уставший и когда не уставший? Нет. Когда у меня один гормональный фон или другой… Я тоже меняюсь. И это — моя зависимость от собственной природы, от внешних обстоятельств.
Мне кто-то нахамил — и у меня внутри всё поменялось. Вот моя абсолютная несвобода. А свобода — это автономия, самоопределяемость. Я в любой ситуации должен оставаться собой, должен оставаться богоподобной личностью.
— А личность — это?..
— Это образ Божий во мне. И у личности есть две основные характеристики. Во-первых, личность не определяется своей природой. Во-вторых, уникальность личности определяется общением этой личности со всем сотворённым.
То есть моя уникальность как личности не определяется какими-то моими природными свойствами и качествами, допустим музыкальностью или способностью к математике. Она определяется только тем, как я строю свои взаимоотношения с другими личностями, с Богом в первую очередь, с миром, который создал Бог. И в этом — абсолютная моя уникальность.
— То есть мирянин может так же стремиться стать свободной личностью, как и монашествующий, в силу одинаковости природы?
— Не в силу одинаковости природы, а в силу одинаковости первородного повреждения способа существования этой природы.
Если я мирянин — да, у меня есть и другие цели в жизни. Но главная цель какая? Я хочу жить таким, каким меня Господь задумал? Или я хочу жить таким, как я «хочу» по своей повреждённой воле?
Если меня в жизни всё устраивает — в метафизическом плане, — то нет повода что-либо делать с собой. Но если вдруг начинает не устраивать что-то, например, я задаюсь вопросом, почему мой ближний, мой любимый человек страдает, стареет, умирает, если я начинаю в эту сторону думать, то понимаю: что-то в этом мире не так. И вот из этих соображений я прихожу к мысли, что что-то надо менять.
А дальше следующий вопрос: менять кого-то или что-то вокруг или менять что-то в себе? Правильный ответ: изменения надо начинать с себя. Из этой необходимости рождается аскетика.
— Слово «аскетика» ассоциируется как раз с монашеской строгостью…
— Аскетика — это не внешние ограничения. Аскетами в древнем мире называли, например, спортсменов, готовящихся к олимпиадам.
Определений аскетики много, но общий смысл в том, что это некая тренировка, стремление отказаться от второстепенного ради главного.
Говорить о том, что аскетикой должны заниматься только монахи, глупо. Есть и дышать должны все. Человек тем и отличается от всех остальных существ, что человеком надо стать. И вот, чтобы им стать, нужно заниматься аскетикой. И монаху, и мирянину.
— Прошу прощения за вопрос, но как соотносится чтение святых отцов с занятиями аскетикой?
— Аскетика — это делание. Чтение святых отцов — основа этого делания. Аскетика — это наше движение к богоуподоблению. Это упражнение. А творения святых отцов могут быть не обязательно аскетические — догматические, например.
Для чего мы вообще читаем книжки? Для получения чьего-то опыта, для общения с автором. Но у нас же не все авторы художественных произведений любимые? Кто-то нравится, кто-то – нет.
Касательно святых отцов точно так же, все они — разные люди. Чей-то опыт нам подходит, мы с ним созвучны, а чей-то — нет. Не надо читать всё подряд, это совершенно не обязательно. У каждого из святых отцов свой путь к богоуподоблению.
Святые отцы — это огромный и разнообразный опыт жизни в Боге. Аскетика — часть этого опыта. Есть святые отцы «универсальные», всё охватывают. Например, преподобные Максим Исповедник, Исаак Сирин, авва Евагрий Понтийский. Интересен опыт монашеской жизни египетских монастырей, собранный и описанный Иоанном Кассианом Римлянином (IV-V век).
Чтение святых отцов может быть и чисто интеллектуальным занятием. Серьёзные профессора философии (в том числе неверующие люди) внимательно читают произведения святых отцов, комментируют их ещё с 50-х годов прошлого века. Они находят у отцов основы современных философских систем — экзистенциализма, персонализма и прочих.
— Слышала, что и психологи говорят о том же. Как соотносятся аскетика и современная психология?
— Как линейная алгебра (ту, что в школе изучают) и алгебра тензорных полей. Это очень разные уровни. Психология — это поверхностный уровень поведения человека. Аскетика — это понимание глубины человеческой природы. Но сравнивать психологию и аскетику не совсем корректно, потому что первое — это наука, а второе — деятельность. Надо не аскетику, а антропологию сравнивать с психологией; и там — «логос», и там — «логос».
Психология — это наука о «поверхности» души, о проявлениях душевных свойств. Аскетика и антропология — это про всю структуру души, соподчинение сил души и, самое главное — про восстановление истинного направления действия этих сил.
Психологи помогают избавиться от симптомов. О полном и окончательном исцелении речи не идёт. А вот в аскетике, если ты уже прошёл какой-то путь, и прошёл его правильно, переходишь на «следующий уровень»: от «не могу не грешить» через «могу не грешить» к «не могу грешить». Занимаясь аскетикой, ты исцеляешься.
— А как же падения?
— Падения — это повышение уровня. Господь даёт падения для того, чтобы всё, чего ты достиг, поднять на ещё более высокий уровень. По-другому не бывает. Ну и чтобы гордыня не донимала.
Многие из отцов говорят, что наш путь лежит не от победы к победе, а от падения к падению. Просто на каждом следующем этапе ты будешь понимать, почему пал. Не обязательно, что будешь падать по этому поводу до конца жизни. У нас повреждений много, и общее направление аскетического делания такое: мы начинаем работать с «главной» страстью, с тем, что нам не даёт жить. Чуть разобрались, начинает вылезать что-то другое. Переключаемся, начинаем работать с этим.
— С чего начать аскетическое делание мирянину?
— Перед тем, как что-то начать делать, нужно разобраться, кто ты есть. Чтобы понять, куда идти, необходимо знать, в какой точке находишься.
Есть самый простой способ. Я себя позиционирую как христианин? Позиционирую. Тогда для меня есть заповеди Иисуса Христа. Евангелие от Матфея, 5, 6, 7-я главы. Читаю. Выбираю себе такую, которая кажется самой лёгкой, и пытаюсь её исполнить.
Например: не судите, да не судимы будете. В конце каждого дня пишу на листике, сколько раз я осудил сегодня. И как только начинаю это делать, то вижу, что не могу эту заповедь выполнить. Вообще! Мало того, чем больше стараюсь, тем меньше получается. До этого я думал, что я, вообще-то, нормальный человек, могу регулировать своё поведение. А вот взял самое вроде бы несложное — и не могу!
И если я серьёзно занялся самопознанием, то увижу, что сам я совершенно ничего не могу. Но это должны быть не теоретические рассуждения. Только когда я на практике с этим столкнусь, тогда во мне появится то, что называется смирением.
Смирение — это активное состояние. Когда я увижу, что сам ничего не могу, то пойму, что мне нужны помощь и руководство. А Господь сказал: «Я с каждым. Я с вами до скончания века. И Духа Святого дам каждому». И Миропомазание после Крещения говорит о том, что каждый из нас — под водительством Духа Святого. У меня есть Утешитель, Наставник, Он мне уже дан! Мне надо только научиться с Ним общаться. Научиться Его слушать. Но вначале у меня должно появиться желание это делать.
Одна из основ — это всё-таки чтение Евангелия. Хотя святитель Иоанн Златоуст в толковании на Евангелие от Матфея пишет: «По настоящему, нам не следовало бы иметь и нужды в помощи Писания, а надлежало бы вести жизнь столь чистую, чтобы вместо книг служила нашим душам благодать Духа…»
— Довериться воле Божией о себе бывает сложно и страшно, не говоря уже о том, чтобы её вообще распознать. Как быть?
— Да, в простых ситуациях это может быть более-менее легко, а когда стоит вопрос глобальных изменений в жизни — намного сложнее. И тогда вопрос: я всё-таки доверяюсь или не доверяюсь? А тут ещё вспоминаешь, что обстоятельство может быть не от Бога, но от дьявола. Много желающих есть на человеческую душу. И чтобы эти ситуации проходить, требуются трезвение и рассудительность.
Главное — чтобы начался процесс покаяния и чтобы он не заканчивался.
На самом деле в аскетике главное именно покаяние, изменение направления ума. Всё начинается от ума. Но чтобы Господь стал с тобой общаться, тебе не нужно сначала очиститься или что-то ещё специальное сделать. Нет, просто скажи: «Господи, хочу быть с Тобой! Всё остальное попробовал (именно попробовал, а не в голове прокрутил) — ничего не получается! Хочу быть с Тобой!» И дальше начинается жизнь по вере.
Путь веры более сложный, но он более радостный, более светлый. Христианство – это вообще свет, это радость! Апостол Павел постоянно говорит: «Радуйтесь!» И в первую очередь это радость свободы. Я себя отдаю Богу, и я готов от Него принять всё, что Он мне даст.
Господь ни одного человека не оставляет. Господь каждого ведёт. И как только в человеке появляется внутренний порыв в чём-то разобраться, Господь начинает помогать: книжки правильные «подбрасывать», с людьми правильными «знакомить», ещё что-то. Он каждому подсказывает, куда идти. В конце концов, каждый ощущал то, что в Церкви называется «призывающая благодать».
— Одной знакомой христианке подарили «Лествицу». Она книжку открыла, закрыла, отложила и говорит: «Сложновато». Как ей быть, всё-таки читать?
— Никак не быть. Отложила — значит, действительно, не для неё пока книжка.
Если я решу изучать физику, например, то ведь не буду начинать с монографии по квантовой механике. Мне надо сначала разобраться с простым, а потом дорасти до более сложных книг. «Лествица» — это для людей, которые находятся на достаточно высоком уровне. Надо начинать не с таких серьёзных вещей. Не брать на себя груз свыше сил, чтобы не надорваться, как на тренировке. Чтобы не отбить желание заниматься.
Главный принцип аскетической жизни, аскетического делания: понемножку, но постоянно. Как и в любой практике. Каждый день — маленький шажок. Не получилось? Назад откатился? Опять! Самое главное — постоянно.
Второй вопрос — правильная мотивация. Например, занятия от гордыни — мол, я такой крутой аскет — не принесут ожидаемых результатов. А правильный ход мысли такой: я хочу, чтобы моя падшая природа не мешала мне любить ближнего. И для этого мне надо с ней что-то делать.
Я, как личность, живу через человеческую природу. Меня так Господь создал. Человеческая природа — инструмент, способ моей жизни. И с помощью аскетики я его подготавливаю. Наша природа, задуманная Богом, настолько совершенна, что даже Сам Бог может существовать через неё. Это подтверждение того, что нам предуготована жизнь вечная, то есть что мы — боги. Но трудно быть богом.
— Звучит так, словно это жизненно необходимо каждому.
— Абсолютно каждому. У каждого свой духовный уровень, но общие принципы аскетики применимы для всех. Просто у каждого свой набор «любимых повреждений», поэтому мы по-разному падаем. У каждого свои обстоятельства жизни, но внутренние принципы их изменений одни и те же.
Почему Библию и отцов нужно читать всё время? Потому что по мере нашего духовного развития мы будем открывать в них всё новые и новые истины. Раз — и тебе открылось, что же Господь сказал. А на десятый раз другое новое открылось, и так будет открываться до конца жизни.
— Посоветуйте, пожалуйста, книги для начинающих.
— Посоветую авторов. Паисий Святогорец, игумен Никон (Воробьёв), правда, он не в чине святого, митрополит Антоний Сурожский. Из ныне здравствующих – Афанасий Лимассольский, хорошо знавший Паисия Святогорца. Из книг — творение архимандрита Софрония Сахарова «Старец Силуан». В моём понимании, это столпы современной аскетики.
Вопрос: для чего читать святых отцов? У нас ограниченный ресурс времени, сил и всего остального… К примеру, я возьму произведение кого-либо из святых отцов, потрачу на чтение много времени, а пойму или не пойму что-то — не знаю. Святые отцы дают ответы на многие вопросы. Но если во мне этот вопрос не возник, то я и ответа на него не вычитаю. Я его просто не увижу в книге.
Лучше идти с другой стороны. Я начинаю заниматься аскетическим деланием, начинаю идти к Богу, и у меня появляются вопросы. Начинаю искать ответы на эти вопросы, причём не только в Википедии, но и у святых отцов. Вот у них-то я точно найду правильный ответ.
На фото: Уничтоженная бронетехника на территории фермы в Харьковской области, которую российская армия использовала в качестве военной базы
Sofiia Gatilova / Reuters / Scanpix / LETA
